Меня кружит и уносит в шорохе тетрадных листьев музыкой дождей. Стекаю походкой крадущейся кошки по стеклянному глазу окна. Легка и пуста… Мечты бессмысленны как твой взгляд по утрам, когда ты сомнамбулой плетешься до кухни, чтобы плюхнуться на коричневую ладошку стула и утонуть в чашке кофе. Иногда ты ловишь на себе мой взгляд, когда за завтраком сидишь бледной тенью. Под электрическим светом блекнут куски ночи. Это смятые простыни остывающих эмоций. Невозможно любить постоянно. Любить вечно не умеют даже боги. И никогда это странное чувство не бывает более эфемерным, чем утром, когда макияж ночной страсти остался на лицах потрескавшейся штукатуркой.

В голове – яркие пятка. Немного синей лазури забывчивости. Чуть румян бесстыдства. Вот уже лист воображения заляпан разноцветными брызгами. Воображение ласкает тебя. Но на расстоянии. Опасно переводить фантазии в реальность: дети снов, рожденные прекрасными цветами, появляются на свет радиоактивными монстрами. Ты похож на птичку, случайно севшую на плечо, если я потянусь к тебе беспокойными червяками пальцев, испугаешься и улетишь. Мысленно обнимаю тебя, а губы крадутся по твоей шее как воришки.

Я закрываю глаза, ты думаешь, я еще сплю и брожу где-то по мостам ино-бытия. А я здесь, рядом. Близка как никогда днем. Ты смотришь на меня и не видишь. Потом обязательно уколешь, заметив, что утром мое тело холодно и отстраненно, а глаза полны сожаления о прошедшей ночи. Будто брезгливо поджимаю губы, потому что лежим в одной постели. А я ведь кусала гулы, сходя с ума от желания прикоснуться к тебе…

На стуле сидеть неудобно. Он жесткий. Он как сиденье велосипеда. Главное – уткнуть нос в чашку, чтобы кофейный аромат перебил запах твоего тела, зовущий меня в неизвестность, туда, где я никогда не помнила ни о чем. Меня уносило в мой мир, где я не боялась быть дерзкой, распущенной. Там я любила тебя каждой клеточкой так сильно, что не слышала твои вопросы, которыми ты старался возвратить меня в реальность, в кухню, где мы за завтраком пьем кофе.

Часто я не могла заснуть ночью. Я лежала рядом и слушала… Ты хранишь в себе звуки моря: вдох-выдох – шелест волны. Прибои и отливы мирового океана хранятся звуками в твоем чреве. Неосторожные пальцы дотрагивались до твоего живота, стараясь касанием постичь тайну морских волн, тепло белесого песка, хранившегося в твоей коже, и тогда ты ворчал: «Давай спать. Я так устал», ставя табу на мои нерешительные действия. Мои ласки воспринимались тобой как призыв к очередному совокуплению. Я хотела увидеть в твоих глазах падающие звезды, а ты учил меня видеть зрачки. Мои губы касались к твоему плечу, ловя нежность цветка сакуры, но ты говорил мне, что это — новый гель для душа. Мои руки тянулись заключить тебя в кольцо, но ты говорил, что нельзя постоянно кого-то хотеть, ты не чувствовал – я хотела быть рядом, ты думал, я постоянно желаю секса и подаю тебе знаки к активности. Разве нужно было тебе что-то сказать? Разве можно было тебе объяснить?

Ты обучил меня науке спать, не прикасаясь: рядом находятся два тебя как два незнакомца, как две параллельных вселенных – две чуждые друг другу фигуры, две пешки на одной доске, пешки разного цвета, одна – против другой. Нас разделяет одеяло – невидимая грань и – мой страх. Желание ощутить тебя рядом, обнять тебя и боязнь вызвать твое неудовольствие смешивались в странный коктейль со вкусом разочарования и горечи полыни.

Я уходила в другой мир. В нашей постели появлялся третий – твой двойник, вызванный моим воображением. Засыпая, я думала о том, что он – этот другой ты – обнимает меня. Ты лежал рядом и – так далеко. Пустота между нами засыпалась песком фантазии.

Во мне умерла потребность слышать слова, обретавшие плоть из твоих губ, я видела их дочерями фантазии.

Нет, я не была равнодушной, как ты потом скажешь. Я была в другом мире.

Я не была холодной, это мое тело, лежа в постели, пустовало без души, любившей где-то в другом мире.

Ты ушел? Я покинула стены нашей квартирки? Тут нет никакой разницы. Все равно мы не могли больше быть вместе. Мы совместно принесли ненужную жертву, убив привязанность друг к другу. Мы копали туннель отчуждения совместно. Вместе… Ты — на одном конце, я — на другом.

Даже засыпая вместе, мы во время сна старались как можно дальше откатиться к разным краям постели.

Завтрак – невыносимая тишина отчуждения.

Может быть, ты умер, а я и не заметила. Разве что как-то обнаружила, что кофе в твоей чашке высох, превратившись в коричневую грязь на станках чашки, как грязь под ногтями торговца. А, может быть, это я так долго пребывала в себе и мечтах, что забыла дорогу в наш дом или решила не возвращаться к тебе…

Осталось только воспоминание о завтраке: ты сидишь напротив и смотришь сквозь меня. Кто-то зациклил киноленту, и мы будем вечно завтракать: сидеть друг напротив друга, я — буду скользить по дорогам фантазий, ты – думать о чем-то своем.

Тут нет конца и начала, тут нет нас…