— Утром самое сложное разбудить ребенка. Тормошишь, тянешь, а он как квашня: растекается по кровати. Кажется, что и костей у него нет. Тащишь за стол, плюхаешь, уговариваешь, Вадик, малыш, съешь ложку. А он мучит как теленок. Приходится практически по командам: ложку взять, рот открыть, кашу влить, рот закрыть, жевать, глотать. Вот или инфинитивами приходится объясняться или повелительным наклонением. Одним словом, даешь команды как собаке. Только собака все схватывает на лету. Казалось бы, это Жучка должна ходить с ранцем в школу, а Вадик лениво валяться на коврике. И теперь в обед думаю, что Вадик только-только проснулся, — всю эту солянку молодая коллега вываливала на умудренную жизнью Никаноровну, что сейчас кивала как китайский болванчик.

Ирине Никаноровна не нравилась. Толстая в бабушкиной кофте она казалось уже внешним видом приняла сан вечной бабушки. Но барометр Ирины всегда показывал дождь в ее внутренней Монголии. И никто кроме нее не выдерживал постоянной непогоды, что вываливалась на любые уши. Одна Никаноровна была как в танке.

— Да, моя Ленка тоже очень ленивая. Постоянно спит. Полдня сидит и грезит где-то внутри. Только к вечеру раздухариться. Еле спать уложишь. Говорю, хватит сериалы смотреть, спать пора, завтра опять дохлой клячей будешь, ан нет, все пультом щелк да щелк, — в свою очередь затянула песнь Никаноровна.

— Елена Никаноровна, — с сомнением потянула Ирина, — а разве у вас есть дети?

Никаноровна казалось настоящим динозавром. Все вокруг, кто должны были составлять ей пару, давно вымерли. Одна она осталась немым укором природе с ее взбалмошной эволюцией.

— Какие дети? Ты о чем?

— Ну, дети, школа. Я вот про Вадика рассказываю. Вы про Лену. Никогда не думала, что вы рожали.

Никаноровна вздрогнула и вперила свой тяжелый, как у нее иногда бывало, взгляд, словно тяжелая пуля полетела в лицо Ирине.

— Я про своего внутреннего ребенка. Сложно-то с ним как. А что до Вадика, так оставила бы ты уже пацана в покое. Я вот думала, ты тоже про свои внутренние сложности. И не надо на меня так испуганно таращиться, вот у моей подруги там – внутри – вообще целая семья живет. Она психолог, небось больше тебя понимает. Нашла бы ты уж в себе свою внутреннюю маму, взрослеть тебе пора.