«Эту не бери, не смотри, что большая и красивая», — ее золотой зуб блестит, отбивая солнечный луч пасом прямо в глаз. «Лучше ту черешню, что справа. Она точно из Армении. А на крупной только так написано. Попробуешь — вода водой. Другим бы не сказала, тебя постоянно вижу, берегу «своих», если верят – приходят еще. Бери больше. Завтра уеду на два-три дня. Хочешь, попробовать дам?», — смахивает почти черной от загара рукой пот со лба, поправляя цветастую косынку. «Решила дочь забрать. Маленькая совсем – восемь. Второй ребенок. Старшему-то давно за двадцать, жениться тут решил. Того и гляди внуков в подоле принесут. Но мальчик с дочкой не в помощь. А уж тем более, когда женилки на уме. Малая ноет – «мама забери да забери». Что делать-то? Знаешь, люди попались злые, как котенка ее в угол мордой тыкают. Сердце весь год болело. Пока с квартирой не наладилось – куда брать? А дома-то ни работы, ни денег. Вот и выбираешь: дочь сытая да битая или с мамой да на паперти. Отец – скажешь тоже! Всунул, высунул – бежать. Я не в обиде. Шебутной. Остался, я бы чего доброго, прибила еще. Думала, все: не женщина уже – климакс. А еще напасть – видать опухоль внутри. И вот те на – не только баба ягодка опять, и почти на сносях. Иногда смотрю на дочь, думаю, а ведь самое лучшее, что я смогла сделать в этой жизни – это дети. Только в этом почти как подобие бога, а может, даже больше».